Материалы СМИ 30 марта

Депутат Евгений Бурдинский: Я просто работал

Доброе лицо, тихий голос, заразительный смех... Ни за что не догадаться, что перед тобой руководитель огромного медучреждения, которое впору называть забайкальским Склифом. 40 лет в одной больнице, 25 из них – её главврач. Но это ещё далеко не всё, что "Забайкальский рабочий" рассказал накануне 70-летия о депутате краевого парламента Евгении Бурдинском.

 

31 марта ему исполнится 70, а он не так давно научил внучку кататься на коньках. Лыжи, на которых накрутил десятки километров, ещё не убрал в дальнюю кладовку. На охоте наравне с внуком штурмует сопки. Депутат краевого парламента, но подтверждает высшую медицинскую категорию по реанимации и такую же по организации здравоохранения: «партию врачей», которой однажды присягнул на верность, не оставляет.

Он никогда не замахивается на глобальное. Кажется, даже стесняется высоких слов, публичных жестов. Любимая отговорка: «…да что там, работал да работал». Но из этих, казалось бы, простых малых дел шаг за шагом складывается нечто большее, показывающее, как удаётся даже одному человеку менять жизнь вокруг нас к лучшему.

Он реанимировал десятки безнадёжных пациентов. Со многими потом, здоровыми и весёлыми, годами встречался на читинских улицах. А в перестройку «реанимировал» одну из самых востребованных больниц забайкальской столицы – первую городскую. Как? Да очень просто: «работал да работал»!

Без преувеличения тысячи забайкальцев знают этого доктора, а кто еще не знает, знакомьтесь: гость «Забайкальского рабочего» сегодня Евгений БУРДИНСКИЙ.

— Евгений Николаевич, первый вопрос гостю всегда традиционный: расскажите о себе.

— Я из династии врачей. Отец – ветеринарный врач. Мама всегда помогала как санитар. Более 40 лет они проработали в ветеринарном пункте в Песчанке. В семье нас было трое детей. Старший брат пошёл по стопам родителей, сестра занялась преподавательской и научной деятельностью. Моя мечта была стать лётчиком, но авторитет отца и брата перевесил: выбрал мединститут. Супруга, сын, невестка тоже врачи. Так что династия уже в трёх поколениях. Есть внук и внучка. Внук посвятил себя информационным технологиям. Остаётся ещё надежда, что младшая выберет нашу профессию.

В нашей семье есть традиция: 8 мая собираться вместе с родственниками и друзьями в родном посёлке у мемориальной доски отцу. Он был участником двух войн: воевал на Халхин-Голе и от Ленинграда дошел до Берлина. В мирное время врачевал животных, многие годы избирался секретарем партийной организации станции Песчанка, негласно был почётным жителем Песчанки, его именем названа улица в поселке.

После смерти родителей живу в родительском доме. По душе сельский быт и работа на земле. И конечно, не жалею, что стал доктором.

Жизнь идёт. Она как тельняшка. Когда черная полоса и ситуации случаются тяжелые, стараюсь относиться к ним философски. Но белых больше!

— Ваше первое место работы — войсковая часть?

— В армию призвали в 1972 году лейтенантом после шестого курса читинского мединститута. Служба дала хорошую закалку и в профессиональном плане, и в человеческом. Два года отслужил в Среднеазиатском военном округе. Врач части – начальник медпункта. Киргизия, Казахстан. Часть – 300 человек, я – один врач. Нагрузка сразу огромная. Вопросы приходилось решать не только медицинские. Там впервые столкнулся с организацией работы медучреждения. К концу службы было предложение остаться в армии. Но работы хирургом, о чём я мечтал со студенчества, не нашлось, и я отказался.

После демобилизации был принят на работу в первую городскую клиническую больницу Читы.

— С тех пор сорок лет Вы не меняли место работы, а 25 из них возглавляли этот огромный коллектив. Потрясающая строка в биографии. Но сколько всего за этой короткой строкой.

— 40 лет пролетели как один день. Работы было много. И днём, и ночью. Лиц пациентов не всегда помню, большей частью вспоминаю по диагнозам, как оказывали помощь, как вытаскивали с того света.

— Что сложнее — реанимировать или руководить?

— Для меня психологически работать анестезиологом-реаниматологом было сложнее, потому что он все жизненно важные функции организма больного берёт на себя. Ответственность за человека огромная и мало времени на раздумья. У руководителя же есть время для решения даже самой трудной проблемы.

И всё же анестезиолог-реаниматолог — это прекрасная и интересная профессия. Я как раз пришёл в неё, когда она только начала развиваться. В этом, думаю, был определённый знак судьбы, ведь если бы не появился в дальнейшем в больнице главврач с такой специализацией, наверное, не появилось бы в больнице столько реанимационных коек. До меня на всю больницу их было восемь, в настоящее время – 36!

— Руководителем Вас назначили или выбрали? Готовили Вы себя к руководящей работе?

— Да нет, конечно, не готовил и даже не думал, что так случится. Всё произошло мгновенно. В 1986 году главный врач Антонина Дмитриевна Грехова попала в ДТП. Я тогда возглавлял отделение анестезиологии-реанимации и был назначен исполняющим обязанности главного врача. Через несколько дней приехал заведующий Облздравотделом Олег Николаевич Троицкий и сказал: «Ты коммунист. Вот это и будет тебе партийным поручением».

В это время шла сдача нового пятиэтажного корпуса. Исполнять обязанности главврача и заниматься приемкой корпуса – испытание не для слабонервных. Тут ещё выяснилось, что здание-то построили, а перехода между новым и старым корпусами не предусмотрели. С тех пор зимой и летом, днём и ночью, в дождь и в мороз мы вынуждены были возить больных на каталке по улице. Это была острая проблема, которую необходимо было решать. Больница по-прежнему оставалась переполненной, вот тогда и появилась идея строительства ещё одного корпуса и одновременно с ним теплого перехода.

— Вы говорите о том корпусе, который сдали только в прошлом году? Получается, к этому шли с 1986 года? Больше тридцати лет!

— Получается так. Но вначале надо было саму идею пробить. Сколько околачивал пороги облисполкома, администраций города и области. Не все понимали. Говорили: «Зачем вам столько операционных?». А как иначе — мы же больница экстренной помощи. Круглосуточная. Уже тогда мы дежурили по три дня в неделю. Потом, когда дорожная больница отказалась от дежурств, нам добавили четвёртые сутки. А теперь ещё и пятые! Некоторые отделения круглосуточно дежурят на весь край: ожоговое, токсикологическое, глазное. Работа – не посидишь. Каждую минуту ситуация меняется. Представьте: больница на 600 коек. В сутки поступает в среднем от 80 до 100 человек, очень много тяжелых. Одну треть точно госпитализируем. А предыдущие больные ещё продолжают лечиться. Естественно, приходится поступающих больных госпитализировать на приставные койки в коридорах, так как палаты переполнены: вместо четырёх лежат шесть больных. При норме площади на одного больного семь квадратных метров, а в ожоговом отделении – 10, у нас было всего по 3-4 метра!

К 1990 году, по договору с Гражданпроектом, удалось сделать большую часть проекта нового корпуса с переходом. Также уже было согласование с руководством Читажилстроя по строительству корпуса в крупнопанельном варианте. Но тут начал рушиться СССР, и все проделанное оказалось напрасным.

— С мечтой о новом корпусе Вы всё же не попрощались?

— Не попрощался. Но на много лет пришлось отложить. Свет в конце тоннеля появился, когда к руководству городом пришёл Анатолий Дмитриевич Михалёв. Он проникся нашими проблемами. Несмотря на все трудности тех лет, которые делали идею почти фантастической, он сказал: «Главное ввязаться». А перед выборами главы администрации Читинской области, кажется в 2002-м, к нам подключился Равиль Фаритович Гениатулин, и была договоренность, что город и область в строительство вкладываться будут 50 на 50 с привлечением федеральных средств.

…На днях главный хирург края Сергей Анатольевич Мясников со мной поделился: «С огромным удовольствием оперирую в вашем кардиоожоговом. Какие классные операционные». Для меня эти слова были как бальзам на душу — мечта сбылась.

— Врачебную практику тогда пришлось оставить?

— Да нет! Как без этого? Руководил и дежурил в отделении анестезиологии и реанимации. Как удавалось совмещать? Не думал. Просто работал. Вначале сам занимался всеми вопросами руководства и организации, потом увеличились штаты, появился инженер-строитель, инженер по технике безопасности, прибавилось количество заместителей. Стало легче.

А заместители у меня были надёжные. Юрий Константинович Кокотов — зам по хирургии, потом главный хирург области. Сергей Васильевич Лесков — из талантливой династии, стал главврачом онкодиспансера. Фёдор Романович Чепцов сегодня главный врач нашей больницы. Валентина Григорьевна Шиховцева, когда меня назначили руководителем, была начмедом больницы. После её ухода я назначил начмедом Наталью Георгиевну Перевалову, которая в дальнейшем возглавила седьмую поликлинику, затем работала заместителем министра. Все достойные люди, блестящие специалисты. Так что тыл у меня был надёжный.

— Первая городская действительно всегда славилась сильным врачебным корпусом. Как удавалось взращивать таких профессионалов?

— На будущий год наша больница будет праздновать 125-летие. Так что школа сложилась ещё до меня. Я принимал эстафету от прекрасных людей, блестящих специалистов. Моей же задачей было создать условия и не мешать людям работать. И иногда там, где нужно, власть употребить.

С годами больница росла, развивалась в соответствии с требованиями времени. Возникала необходимость в новых кадрах. Помню, как остро ощущалось отсутствие неврологов, нейрохирургов. Проблема была снята с открытием отделения неврологии. С появлением в больнице прекрасных нейрохирургов Матузова и Рожанского в Забайкалье стало развиваться новое направление — вертебрология (операции на позвоночнике). Благодаря их стараниям десятки лежачих пациентов поставлены на ноги.

На базе больницы начал функционировать филиал Новосибирского научно-исследовательского института травматологии и ортопедии. Я был руководителем филиала. По федеральным квотам проводили операции эндопротезирования, то есть замену крупных суставов, травматологи Самойлов, Бусоедов, Мироманов, Сизоненко. Доктора у нас выросли классные! Тот же Вячеслав Валерьевич Самойлов, который освоил современные методы артроскопических операций, первым в нашем крае выполнил эндопротезирование коленного, а затем голеностопного суставов и обучил этому коллег из других больниц. Сейчас успешно работает в Москве.

В начале двухтысячных первые лапароскопические операции — через прокол брюшной стенки — начал выполнять доктор Терехов. Он тоже обучал коллег, и этот метод сейчас применяется практически во всех больницах. В настоящее время Олег Владимирович — главврач онкодиспансера в Твери.

В те годы мы разработали городскую программу по развитию эндохирургии в Чите, что обеспечило финансовую составляющую нового метода. Профессором Лобановым на базе кафедры хирургии медицинской академии был организован цикл по подготовке врачей-эндохирургов, его прошли, вероятно, все хирурги из районов. Благодаря таким специалистам наша Забайкальская хирургия не отстает от центральных клиник России.

— Героиня фильма «Москва слезам не верит» говорит, что трудно научиться руководить двумя подчинёнными. А потом уже количество сотрудников не имеет значения. Вы с этим согласны?

— Меня чаще по-другому спрашивают: «Как ты с твоим мягким характером справлялся с таким огромным коллективом?». Так, учился на своих ошибках. Сначала взялся шашкой махать. Потом понял, что нельзя сразу эмоции выплёскивать. Если жалоба — нужно тщательно разобраться, если необходимо — провести официальное расследование. Ведь чтобы хороший врач сформировался, нужно лет пять. За это время он уже пройдёт через многое. Унизить, сломать человека легко. Только кому от этого польза?

— Вы голос на подчинённых когда-нибудь повышали?

— Чего кричать-то? Все и так всё понимают. Со всеми был в ровных отношениях, никогда не делил людей на плохих и хороших. Терпеть не мог наушников. Пришёл жаловаться, включаю громкую связь: пусть оба услышат друг друга. Лучшее лекарство для оздоровления коллектива.

— Но всё-таки было что-то, чего не могли простить?

— Бывало. Нечасто. В основном из-за злоупотребления спиртным на работе.

— А сами как насчёт выпить?

— У нас в институте был преподаватель фармакологии Матошин, он говорил: «Алкоголь полезен после тяжелой длительной дороги и тяжелого труда. Чтобы снять стресс. Но этот процесс нельзя превращать в пьянку».

— То есть в праздники или на охоте выпиваете?

— Как у Черкасова в «Записках охотника»: «…Прошли долгий, тяжелый путь, достал фляжку, выпили по рюмочке». Вообще охотой я занялся недавно — в 2000 году. Посоветовали: для нервов, для сердца, для души. Правда, первую компанию охотников пришлось сменить. Там главным делом было: «Наливай!». А пьяный с ружьём — это как пьяный за рулём!

— И как пьяный в белом халате?

— Абсолютно. На работе с этим поступал жестко: в алкогольном опьянении на дежурстве — отстранён от дежурства или уволен.

— На время Вашего руководства выпали самые тяжелые времена — перестройка. Что особенно запомнилось?

— Неимоверное социальное напряжение. Жуткие девяностые годы. Нехватка всего. Лекарств даже самых простых не было. Помню, Тамара Дмитриевна Шумова, зав. токсикологическим отделением, в кармане носила несколько ампул. Никому не давала. Берегла для больных на крайний случай. Финансирование крайне скудное, одно время приходилось даже больных в обед кормить одним первым. Выручали взаимозачеты с торговыми предприятиями, железной дорогой, энергетиками. Как-то Анатолий Дмитриевич нам целый вагон макаронных изделий подогнал. Часть пошла на погашение заработной платы, часть на погашение долгов по охране и обслуживанию лифтов и, конечно, на питание больных. Во многих лечебных учреждениях люди тогда подавали в суды на невыплату зарплаты. В нашей больнице на 1000 работающих было всего два судебных иска.

— Спасал Ваш талант организатора?

— Организация — это вообще-то очень большая и неблагодарная сфера. В те годы проблем было много. Взять банальную стирку белья. Прачечная не работала. Тонны белья возили по всему городу. Когда отремонтировали помещение прачечной, приобрели стиральные машины — просто победа была!

Другая проблема — аптека. Дурь: запретили внутрибольничные аптеки. Растворы пришлось возить из аптеки на КСК. Не сосчитать, сколько раз ходил в Облздрав на поклон к Шагаевой, которая руководила всей этой системой. Наконец разрешили открыть свою внутрибольничную аптеку. Она успешно проработала все эти годы и принесла большую экономическую выгоду.

Следующая проблема — с автотранспортом. Было автохозяйство горздравотдела, откуда нам выделяли одну-две машины. Одна сломается — с другой как хочешь. Стали постепенно приобретать свой автотранспорт: санитарные машины, грузовую «Газель», построили гаражи. Уже стало легче оперативно решать вопросы по транспортировке больных, хозяйственные вопросы, в том числе подвозить пищу из столовой в отделения и т.д.

Много лет мучило отсутствие ограждения вокруг больницы. Проходной двор был. Решили. Взаимозачётом бетонный забор поставили, проходную сделали.

А помните почти ежедневные веерные отключения электроэнергии? Ну ладно в жилых массивах, а в больнице! Это притом, что у нас чуть не каждый день экстренные дежурства! Начал решать. Дизельную нам проектировали бывшие военные. В результате фундамент получился уже, чем стены! Сейчас смешно. Тогда не до смеха было. Но ничего. Всё сделали, закупили два дизеля. Аварийное освещение наладили. Маленькая, но очень важная победа!

Целая эпопея была и с кислородом. Когда в 1986-м сдали пятиэтажный корпус, у нас кислородных баллонов было всего пять. Этого для больницы уже катастрофически не хватало. Тут подсказали, что какая-то контора на берегу Читинки распродаёт кислородные баллоны. Нашли, купили. Привезли в кислородный цех машзавода, а там отказываются заправлять, говорят: посмотри, какой год изготовления. Мать моя: 1942! Я чуть не на коленях стоял. Умолял, упрашивал, ходил за ними. Еле договорился. Зато позже перешли на жидкий кислород после приобретения в Омске газификатора и транспортной ёмкости на танковом заводе в Атамановке. Теперь и эти мучения позади: за три года до окончания строительства кардиоожогового корпуса была приобретена, смонтирована и введена в действие кислородная станция. Такая станция, по моим сведениям, сегодня единственная в крае!

Следующее – вода. Водоснабжение в больнице периодически отключалось. Пробурили скважину. Поставили свою водонапорную башню.

— Даже и в благополучные годы решить столько проблем было бы непросто, а в годы перестройки… С другой стороны, даже странно, почему в таком крупном медицинском учреждении все эти вопросы не были предусмотрены?

— Что-то было, а чего-то действительно не было. Не забывайте, что больница открылась в 1894 году. Так что всё, что мы делали, было требованием времени. Зато какой красавец у нас теперь новый корпус! Какая прекрасная там аппаратура! Один компьютерный томограф 64-срезовый чего стоит. К этому мы тоже шли шаг за шагом. Помните, я говорил, что вначале в больнице было только одно отделение реанимации. Потом мы открыли реанимацию в ожоговом отделении, потом в токсикологии, в кардиологии, отделение УЗИ диагностики, отделение гравитационной хирургии крови, отделение гипербарической оксигенации крови, отделение заготовки и переливания крови, расширили отделение функциональной диагностики. Открывали и лаборатории. Например, иммунологическую. Одни из первых в области.

— А почему именно кардиоожоговый корпус так понадобился больнице и стал камнем преткновения на несколько десятков лет?

— Когда пробивали новый корпус, определялись, чтобы он вошел в какие-то государственные программы. До этого водили в больницу разных руководителей предприятий города и области. Чаще в ожоговое отделение. Тяжелое оно, страшное. Показывали обожженных ребятишек. Рассказывали, как мучительно и подолгу люди здесь лечатся и почему оно такое переполненное. Равнодушных не было, помогали кто как мог. Один раз кто-то дал 1000 метров ткани на простыни. Потом благодаря Валерию Евстафьевичу Ломако, он был тогда главным экономистом области, вошли в программу по строительству ожогового центра и даже получили небольшую сумму федеральных денег, на которые, правда, смогли поменять только крышу над прежним ожоговым отделением …

Почему «кардио»? Потому что в нашей стране на первом месте заболеваемость и смертность от сердечно-сосудистых болезней. В то время, когда мы планировали новый корпус, уже стали появляться на уровне Министерства здравоохранения России приказы по борьбе с гипертонической болезнью, по открытию сосудистых центров. Так что мы угадали в точку. Построили здание современное, прекрасное и главное — своевременно. В корпусе сосудистый центр, три реанимации, шесть операционных, единое приёмно-диагностическое отделение (раньше их было два), отделения кардиологии, неврологии, ожоговое плюс тёплый переход между старыми корпусами. А еще краевое министерство обещает самое передовое оборудование для лечения больных с сердечно-сосудистой патологией. Вот такие глобальные изменения.

— Евгений Николаевич, Вы были депутатом Читинской городской Думы. А два года назад по спискам партии «Единая Россия» вошли в депутатский корпус Законодательного Собрания края. Уже давно состоявшийся, самодостаточный человек, зачем Вам это было нужно?

— Ко мне с таким предложением обратилось руководство района и города. Согласился не сразу. Раздумывал. Решающую роль сыграло то, что смогу что-то большее сделать для больницы и здравоохранения. Выборы в городскую Думу были тяжёлые. Шёл одномандатником. Психологически пришлось выдержать жесткий прессинг. Понимал, что если много лет работаешь у всех на виду, неизбежно недовольные найдутся. Впрочем, победил я с большим отрывом. Люди за меня проголосовали. Значит, на самом деле хорошего мною сделано было больше.

Депутатская деятельность дала возможность общаться с руководством города и края, действительно помогла быстрее решить многие проблемы, связанные с организацией оказания медицинской помощи забайкальцам.

— В чем сегодня видите свою задачу как гражданина и как депутата?

— Как гражданин я прежде всего доктор. А как депутату мне нужно порешать вопросы по финансированию здравоохранения и по развитию родного посёлка. Ещё работая в гордуме, удалось добиться дорожного освещения восточного выезда из Читы, установку светофора на отвороте в посёлок Антипиха, строительство моста в Песчанке по улице Буйницкого. На днях получил ответ на мой депутатский запрос от руководителя Упрдора «Забайкалье», что в нынешнем году будет освещена и благоустроена автомобильная трасса, которая проходит через Песчанку.

— В краевом парламенте Вы входите в комитет по бюджету. Почему такой выбор? Вам привычнее было бы работать в социальном.

— Вначале действительно работал в комитете по демографической и социальной политике. Но произошли изменения, и мне предложили перейти в бюджетный. Не жалею. Работа интересная, важная. Отдельные вопросы бывают непонятны, что ж, вникаю, спрашиваю, разбираюсь.

— Бюджет больницы, которой Вы руководили, сопоставим с бюджетом края?

— Несопоставим абсолютно. Хотя и у больницы он был немаленький — почти полмиллиарда. Но дело не в объёмах, а в механизмах. В краевом бюджете огромное количество нюансов, множество межбюджетных трансфертов и прочее. Я не специалист, но в штате Заксобрания такие люди работают — это юристы, финансисты. Возглавляет бюджетный комитет профессионал высочайшего класса, человек опытный и сведущий Владимир Николаевич Хорохордин. У него отличная команда грамотных консультантов и помощников.

— Если бы можно было выбирать, в какой точке земли родиться, что бы выбрали?

— Это была воля родителей родить меня в Чите. Когда-то, ещё в советское время, у нас с супругой была возможность поехать поработать в Африку, мама тогда сказала: «Вот умру, Женька, езжай куда хочешь!». Родителей давно нет, но никуда из родного дома уезжать не хочется. Хотя в другие города звали много раз. Да разве будет где-нибудь ещё так, как в родной Песчанке: идёшь по улице, а навстречу люди, которых знаешь, которые знают тебя. И всю дорогу: «Здрасьте! Здрасьте! Здрасьте!».

Да и город у нас замечательный. В нём душа есть. Сейчас вообще намного красивее стал. Убеждён, что читинцы должны быть благодарны Анатолию Дмитриевичу Михалёву. С его приходом Чита начала расцветать, пошли инвестиции, были найдены варианты долевого строительства, архитектура новостроек стала приятной, интересной. А как он стоит за чистоту! Видели бы вы его в гневе! Я видел, когда начинали наш кардиоожоговый строить. Не поверите, когда он приезжал проверять работу строителей, мы подальше уходили, заткнув уши. Вот так он и город вычистил, и культуру горожан поменял. По-другому бы, наверное, не получилось.

— Евгений Николаевич, честно говоря, не верится, что 31 марта Вы будете отмечать свой семидесятилетний юбилей. Несмотря на такую насыщенную трудовую биографию, годы почти не отразились на Вас. Судя по всему, и на покой Вы тоже не собираетесь. А есть ещё что-то, о чем мечтаете?

— Давайте я вам лучше анекдот расскажу. …В день столетнего юбилея спросили у именинника: «Какие у вас планы на будущее?» Он отвечает:

— Жениться хочу.

— Что же мешает?

— Да отец запрещает!

— Позвольте пожелать, чтобы чувство юмора Вас по-прежнему не покидало! Такого же активного Вам долголетия, плодотворной работы на благо родного края и семейного благополучия!

Записала Валентина КОРНИЛОВА.

На снимке: Евгений Бурдинский – человек, который умеет менять мир к лучшему.

 

Досье «ЗР»

Евгений Нико­ла­евич БУР­ДИН­СКИЙ родился в 1948 году. В 1972 году окончил Читин­ский го­сударс­твен­ный ме­дицин­ский институт. После службы в армии начал трудовую де­ятель­ность врачом, а затем за­веду­ющим от­де­лени­ем анес­те­зи­оло­гии и ре­ани­мации го­род­ской кли­ничес­кой больницы №1 Читы. С 1989 года  главный врач этой больницы. С 2014 года по настоящее время специалист гражданской обороны ГУЗ «Клинический медицинский центр г. Читы». Врач высшей категории.
2010-2014 годы – депутат читинской городской Думы. С апреля 2016 года депутат Законодательного Собрания Забайкальского края второго созыва.

В 2005 году прис­во­ено почётное звание «Зас­лу­жен­ный врач Рос­сий­ской Феде­рации». Наг­раждён медалью ордена «За заслуги перед Оте­чес­твом» II степени, медалями «За отличную службу по охране об­щес­твен­но­го порядка», «За заслуги перед городом», «За заслуги перед Читин­ской областью», наг­рудным знаком «Отличник здра­во­ох­ра­нения», по­чёт­ны­ми гра­мота­ми гу­бер­на­тора Читин­ской области и главы ад­ми­нис­тра­ции Читы, Комитета здра­во­ох­ра­нения Читин­ской области и города Читы. Почетный гражданин города Читы.